У НАС ВСЕ ВОЕВАЛИ - И ФЕОФАНОВЫ, И ДРОЗДОВЫ

Мой отец, Игнатий Федорович Феофанов, родился в 1905 году, в Тверской области, Фировский район, д. Озерево. Он воевал на фронтах Польской, Финской и Великой Отечественной войн. О Польской кампании я мало знаю, а о Финской войне наслышалась и видела папу всего обмороженного. Он работал в г. Бологое и ушел на войну, домой не успев зайти, и не попрощавшись даже. Думал, что война ненадолго, а она затянулась на зиму. Мороз был за сорок, а он в шинели и сапогах. Дедушка послал ему в письме благословение, молитву и бумажную иконку святого, не знаю какого.

Потом письмо от папы пришло уже из Орла, где он лежал в госпитале. В феврале отец приехал домой, а вскоре заключили мир. Папа рассказывал, как он зашил иконку в сапог, как стоял очень долго на посту и его не сменяли, как чудом остался жив, как увидел во сне, что это дедова иконка спасла его - с войны он пришел верующим человеком.

А мама была неграмотная, но молитвы все знала и нас научила. Мы молились за папу, чтобы он пришел домой. Дедушка потом целый год все лечил папу, мазал барсучьим жиром. Подлечился отец и пошел на работу опять в Бологое, на то же предприятие. Помню, купил он мне платье, я уже в 5 класс перешла. В воскресенье одела его в первый раз. А навстречу едет дядя, мамин брат, он спрашивает: “Мама дома? Возвращайся! Война с немцами, я повестки разношу”.

У меня голова пошла кругом - я уже знала, что такое война. Я вернулась домой и все передала маме, она запрягла лошадь и поехала за папой. Его в этот раз не взяли, и они на второй день вернулись вместе домой. Папе наказали, чтобы не отлучался. И вот так встретил он свою третью войну. В Тихвинскую, 9 июля, у нас в деревне престольный праздник, но на это раз, конечно, никто не праздновал. Мы с двоюродной сестрой пошли на озеро купаться, а мама с отцом отправились в поле за сеном (уже начался покос). И вот видим: бежит дедушка с повесткой… Лошадь уже запряжена, ожидают папу и еще двух мужчин молодых, они два года как отслужили, женились и у них уже по сыну. Лошадь из района была, - сразу и поехали. Папа поцеловал всех нас, дедушка благословил его, заплакал: “Сынок, я тебя больше не увижу”. Как чувствовал…

Через месяц от отца пришло первое письмо. Он писал: “Не надо эвакуироваться. Я насмотрелся на беженцев, живите дома, будь что будет, мы все равно победим”. Отвечала папе только я: мама не знала грамоты, а дедушка умер скоропостижно, в лодке, утром пошел смотреть снасти, стало ему плохо, и умер.

У нас в доме все время был штаб, а фронт совсем близко… Много всякого было на войне, все это очень хорошо и правдиво описано у Симонова в книге “Живые и мертвые”.

Когда кончилась война, папа стал сопровождающим поезда. Умер он 5 октября 1973-го. Его уважали на предприятии, любили все соседи и вся деревня.

Мой свёкор, Дроздов Андрей Михайлович, 1903 года рождения, родом из Тверской области, деревня Вараксино. Призван на войну из Выборга в 1941 г. Семья эвакуировалась 12 июля 41-го сначала в Мордовию, а потом в Сибирь. Туда впоследствии привезли и Андрея Михайловича, уже инвалидом.

Он воевал на Синявинских болотах. Рассказывал, какие страсти видел. Лежал в болоте в кровавой воде сутками, головы не поднимая. Трижды был контужен. Три дня лежал без движения, санитары проходили мимо, думали, убит. На третий день пошли собирать трупы, видит, что один не похож на мертвого - живой! Жив-то жив, но его трясло и дергало, и таким инвалидом вернулся к жене и детям.

Старший сын Дроздовых, Александр, перед войной поступил в танковое училище. В сорок первом все курсанты добровольцами ушли на фронт. Об Александре семья долго ничего не знала, и он их адрес не знал, писали сыну, разыскивали его, в конце концов получили ответ: пропал без вести, а после написали, что сгорел в танке.

Алексей, средний сын и мой будущий муж, был призван на войну в 1944 году и направлен на Дальний Восток. Участвовал в войне с японцами и демобилизовался в 1951 г. Рассказывал, как снимали прикованных к стене японцев. Бывалые вояки, и те в ужасе были…

Я в эту семью попала в 1952 году, выйдя за Алексея, и все их рассказы и воспоминания хорошо запомнила. Из Сибири Дроздовы вернулись в Выборг, где жили до войны. Приехали, а квартира занята милицией… Вообще, судьба у этой семьи непростая. Младший сын, Анатолий, еще в Сибири провалился под лед. Люди ловили рыбу, а он ходил к ним за мелочью, чтобы подкармливать отца-доходягу. Анатолий простудился, тяжело болел и умер в 26 лет.

Когда мы семьей собирались за общим столом, свекор мой, Андрей Михайлович, всегда просил меня спеть песню “Застольная” - я ее хорошо знала. Я пела, а он плакал. Говорил: эту песню сложил тот, кто и вправду был на войне.

Лидия Игнатьевна Дроздова, 86 лет