История о том, как в Монрепо ревностно ухаживали за овощами, фруктами и растениями

1409
Милле, Жан-Франсуа. Двое вспахивают землю. 1866 г. Музей изящных искусств, Бостон

Неотъемлемой частью усадебного быта XIX века был огород, который традиционно соединял утилитарные и эстетические функции. Первые сады, вертограды и огороды в допетровской России, как и в Западной Европе, создавались при монастырях и носили исключительно утилитарный характер, выращивали, так сказать, «огородину всякую для домашнего обихода». Элементы огорода, составлявшие неповторимый колорит усадьбы XIX века, были включены в общий ансамбль, строившийся по законам художественной композиции.

Уже через год после приобретения имения Монрепо Людвиг Николаи пишет Паулю о том, что большая часть его сада сдана огородникам в аренду. «Но я оставил себе три весьма значительные части его. Там я удаляю сорняки и открываю то поле клубники, то поле с розовыми кустами, то одно, то другое». Это был начальный период приведения сада в порядок. Из письма от 18.V.1798 года мы узнаём, что места, которые занимали огородники, а именно, верх Паульштайна, хозяин желает засадить фруктовыми деревьями, над чем он размышляет в «три башки» вместе с Вутом и Бистерфельдом. Вероятно, речь идёт об одном из трёх KüchenGarten-ов обозначенных на плане Ф. Штейнгеля 1804 года.

Надо сказать, что век XIX стал поворотным для огородничества в мире вообще. Ещё в первой трети столетия в период разгара промышленной революции наука о садоводстве сильно уступала в развитии. Мало кто мог ответить на вопрос – что заставляет цветы и деревья расти. Удобрения, конечно, применяли и список их был велик – опилки, перья, морской песок, сено, дохлая рыба, устричные раковины, шерстяная ветошь, зола, молотый рог, каменноугольная смола, мел, гипс, семена хлопка и всё прочее – но оценить эффективность этих мер фермеры были не способны. Это был «шаманский бубен», но никак не попытка научного подхода к вопросу. Несмотря на то, что европейским и российским учёным удалось установить взаимосвязь между азотом и плодородием почвы, ответа на вопрос «что именно и сколько?» по-прежнему не было. Урожайность снижалась, список бесполезных удобрений рос до тех пор, пока в 1830 году не появилось ОНО! Гуано – птичьи экскременты начали применять в качестве удобрений в Перу ещё во времена инков. Но собирать удобрение в мешки и продавать отчаявшимся садоводам в том числе в Европу додумались только теперь. Вслед за органическими пришли удобрения минеральные. Агрохимия шагала вперёд семимильными шагами. Учёным приходилось потеть, да и как иначе поспеть за Демидовым, у которого в Нескучном саду ананасы колосятся к таком количестве, что их в пору в бочке квасить и борщи заправлять.

Надо сказать, что диковинный не то овощ, не то фрукт под названием «ананас» в России был очень любим, а в XIХ веке снискал особый почёт. Рекомендации по выращиванию ананасов писал всякий уважающий себя ботаник. Некий академический садовник Призинг, посетивший Монрепо в 1806 году рекомендовал Николаи построить отдельную оранжерею для ананасов, в ответ Людвиг как рациональный хозяин заявил, что от садоводства ему нужны «только хорошие овощи и всяческие фрукты и ягоды».

Милле, Жан-Франсуа. Сеятель. 1850. Музей изящных искусств, Бостон

Немало в переписке Николаи свидетельств рачительного отношения к вопросу усадебного огорода. На верного садовника и доктора, как называет его Людвиг, Иоганна Бистерфельда были возложены заботы об устройстве парка Монрепо. Нравом он отличался капризным, ревностно относился к появлению других специалистов огородного дела. Однако нужда в младшем садовнике «для овощей, фруктов, цветов и оранжерей» существовала. Посему Людвигу приходилось утешать Бистерфельда жалованием, систематически отказывать в отпуске, а тем временем подыскивать в помощь и обучение к нему человека для ведения огорода. Тем более, что окружённые «заботой» Бистерфельда посевы неумолимо погибали, смородина и яблони мёрзли, а свежей зелени добиться не удавалось. В 1806 году садовник покинул Монрепо.

Найти хорошего садовника в начале XIX века было задачей непростой. Например, работавший вместе с Бистерфельдом шотландец Вильгельм Риверс прибыл в Россию для служения у графини Строгановой в Таврическом саду и лишь временно был в услужении у Николаи. С другой стороны, как можно судить из переписки, существовал языковой барьер, заставлявший сужать круг поиска садовника до «хорошего немецкого и по возможности не занятого». Посему после отъезда Бистерфельда на родину Людвиг Николаи нашёл своё сокровище, а также писаря и бухгалтера (недурно при этом сэкономив!), в лице австрийца Карла Цвергера. Но это всё «цветочки», точнее сказать, имена садовников, трудившихся на ниве облика парка и его декоративного оформления. А как же хлеб насущный, петрушка кудрявая и сельдерей культурный корневой? В 1806 году заботу о хозяйском саде Людвиг грозился возложить на бравого огородника Василия в том случае, если Бистерфельд и Риверс покинут Монрепо. Уже через два месяца это произошло, и хозяину пришлось поручить присмотр за посадками огороднику Алексею, арендовавшему землю под собственный огород на территории Монрепо.

Материал подготовила зам. директора по реставрации и сохранению ОКН Светлана ПОДЗОРОВА

(Окончание в следующем номере)

Читайте также