КОШКИ И ЁЖИКИ

(Начало в № 116)
Храбрость её в молодости гра- ничила с безумием. В свои полгода Мышка впервые вышла на дорогу, по которой ехал самосвал. Она такого страшилища ещё не видела, однако решила его проучить - выгнула дугой спину, зафырчала грозно и с торчашим, как спичка, хвостом, боком двинулась к при- ближающемуся ревущему чудищу. Водитель от смеха бросил руль и чуть не въехал в огород. Два его спутника тоже хохотали, как ненор- мальные, оскорбив своим поведе- нием мою храбрую кошку.
Пришлось забрать её с дороги, потому что машина не ехала, видно, водитель испугался за свою и пассажиров жизнь.
А однажды мы с ней очень поздно ехали из города, правда, были белые ночи. Нас по дороге остановил гаишник, поинтересо- ваться, не по пьяному ли делу едем мы так поздно? И только он было засунул голову в рамку открытого окна с принюхиваюшимся шнобе- лем, как проснувшаяся Мышка мигом вскочила с заднего сиденья на спинку переднего, едва не вце- пившись когтями в нос стражу порядка. Свои водительские я еле успел поймать, потому что он кинул их на лету, отскочив от машины с громким матом.
А когда мы въехали на свой участок, то увидели стоящего у крыльца соседского среднеазиат- ского овчара. Это был лохматый, кровожадный, тупой как пробка, басмач, хуже Абдуллы в сто раз. Он накануне задрал чужую овцу, когда сорвался с привязи и бегал по деревне, загоняя в дома всех жите- лей. Дедушка, призванный его кор- мить и укрощать, справиться с кобелём не мог, потому что тот с места перепрыгивал двухметровый забор и мог, при желании, окучить все картофельные борозды в деревне, будучи впряжённым в плуг. А деда-кормильца таскал за собой на верёвке, словно тот был наживкой на леске. Пса все боя- лись панически.
Мерзкая тварь стояла между домом и машиной, внимательно глядя на меня и стараясь не пропу- стить момент, когда откроется дверь машины. Но я был тоже не лыком шит и решил пока заноче- вать в машине. Я и не заметил, что пассажирское стекло после встре- чи с гаишником не закрыто на ладонь.
Проснувшаяся от того, что мы не едем, Мышка вдруг увидела огромное количество дармового мяса, самостоятельно пришедшее к обеду. Она мигом вылезла через довольно узкую щель в окне пасса- жирской двери и побежала охотить- ся. Озверелый кобель, увидев при- ближающийся трагический и очень уж невзрачный свой конец, завере- щал, как поп-звезда, и понёсся спа- саться, сметая на пути электриче- ские столбы и сараи. Такой паники не было даже на Нью-Йоркской бирже во время Великого кризиса. Мышка, что была раз в пятьде- сят меньше того головореза, для порядка пробежала за ним метров двадцать и вернулась, довольная одержанной за явным преимуще- ством победой. Убегал ли ещё когда тот зверь с участка своего, не знаю, но то, что в нашем огороде я его не видел больше никогда – это точно.
Иногда у Мышки, даже в пре- клонном возрасте, просыпается неистраченное материнское чув- ство (котят у нее никогда не было), и тогда она приводит с улицы маленького бездомного котёнка и позволяет ему отведать из её миски. Но не дай бог это сделать кому-либо без её ведома! Тут без скандала не обойдётся. Хотя теперь всё это уже в прошлом. Один из таких котят, которых я на своей памяти помню четыре или пять, так и остался жить в нашем доме. Это и есть вышеупомянутая Муха. Как-то летом 2010-го года я проснулся от того, что на кухне кто- то с треском лопал сухой кошачий корм. Аристократы так не едят. Мышка всегда кушает культурно, штучек пять гранул сухого сиамско- го же корма запивает чистой водич- кой, только что налитой, и уходит от своего стола, что под итальянской плитой, грациозно стряхивая с лапок возможную грязь. Чай, ари- стократка, а породу не пропьёшь. А тут кто-то жрёт и жрёт, хрумкает и хрумкает! Я полежал в раздумье и пошёл посмотреть на чудо. Изумлению моему не было предела. Из Мыхиной миски с доро- гущим кормом лопало трясущееся малюсенькое создание неопреде- лённого цвета, размером с мою ладонь. Рядом сидела Главная Кошка и с задумчивым видом смот- рела на голодного подкидыша. Именно так и было, потому что в один день по всей деревне Удальцово в нескольких домах появилось штук пять совершенно одинаковых по цвету и возрасту котят. Это кто-то, не желая брать грех "котоубийства" на душу, просто раскидал весь выводок по деревне. Увидев меня, котёнок свирепо запищал, угрожая зацарапать и загрызть насмерть, потому что был диким. Вдоволь насмеявшись, я дал котёнку наесться до отвала и когда у него стали закрываться глазки от сытого и вкусного обеда, взял его за шкирку и вынес за пре- делы нашего участка. Котёнок уже не шипел и не ругался, он был в полной прострации от сытости и доброго к нему отношения, как со стороны злобной сиамской кошки, так и со стороны страшного боро- датого мужика. Мужик, то есть я, хоть топить и не нёс животное, но от дома и кормушки котёнка отлу- чал, порушив все его радужные планы.
Я ушёл досыпать в полной уве- ренности, что визит непрошенного гостя на этом закончился. Не тут-то было! Выйдя через три часа на крыльцо, первое, что я увидел – был тот самый котёнок, что стрес- кал в пять утра трёхдневную пор- цию Мышкиной еды в один присест. Он сидел у нижней ступеньки и жалобно пищал. Не то что на рас- свете, когда он мне угрожал муче- нической смертью за вторжение в его личную жизнь. Я понимал, что если я накормлю этого пришельца, то он уже никогда отсюда не уйдёт. А что мне делать с кошкой зимой? Мышку-то увезут в город, а этого куда девать?
Предыдущего гостя, прибив- шегося таким же образом, увезли Юрик и Нина – наши друзья, и отда- ли в хорошую семью, где кот тот стал во главе стаи. Ну, как Маугли у волков. То есть, стал всех строить. Кот некогда был ухожен и любим, но трагически умерла его хозяйка, и он пришёл к нам, милостиво приня- тый Мышкой. С год он кормился, не пытаясь проникнуть навсегда внутрь дома. С этим новым приблу- дой я решил поступить так же, то есть не приучать к дому. Поэтому кормился котёнок, оказавшийся кошкой Мухой, у крыльца, спал под ним же, и всё было прекрасно в наших отношениях до окончания лета. С наступлением холодов кошечка, отличавшаяся смирным, общительным характером, чёрно- коричнево-серо-белым окрасом и огромными зелёными глазами, всё чаще проникала в дом, откуда выехала на зиму Мышка, и перио- дически укладывалась на те места, которые ей по чину не полагались. То на стул, то на кресло, то у ками- на, то мне на живот, то на спинку дивана, но на ночь я всё равно выгонял её на улицу. Деревенская кошка, как призывник, должна стой- ко преодолевать все тяготы и лишения службы.
Характер у Мухи был весёлый и ласковый, и вскоре она стала все- общей любимицей. В городе ею была Мышка, а в деревне – уже Муха получала от всех массу тепла и ласки. Она это ценила и всегда помнила то, каким образом она появилась в этом доме, и какова была бы её судьба, если бы таково- го не случилось. Во всяком случае, всё это читается в её глазах, когда она громко распевает свою хвалеб- ную песнь, когда кто-то гладит её по спине. Или когда она, поев и чуть отдохнув, начинает свой концерт. "Муха! Покажи, как нехорошие тётки на пляже загорают". Муха падает на спину, задирает кверху все лапы и, виляя задом, изобража- ет любовницу олигарха Кац- нельбогена на пляже Канарского архипелага. "Муша! А теперь пока- жи дяденьке, где у тебя была талия?"
При слове "талия" муха начи- нает махать лапой, как бы ища то место поперёк живота, где и была её талия до того, как она стала тол- стой и ленивой.
Толстые – они всегда добрые, не то, что худые. Это относится и к Мухе, и к тем моделям, что сильно похудев, в том числе и мозгами, обливают соперниц кислотой, чего бы не сделали, будучи дородными. Как моя Муха.
Муха – это образец существа светлого будущего. Таким должен был быть человек коммунистиче- ского общества. Каждый кот и кошка, а, также все двуногие – есть други, товарищи и братья нашей Мухе. Естественно, не в счёт те, кого природа поставила в пищевую цепочку семейству кошачьих. Тут уж Муха не виновата, не она уста- навливала законы природы.
Потому у нас все ящерицы на участке без хвостов, птицы всегда настороже, белки пребывают в пре- красном спортивном тонусе, пото- му что постоянно убегают от этой настойчивой кошки-охотницы. Одном ёжикам по фигу Мухины притязания и приставания. Они в колючках и сами кого угодно оби- дят. Они такие.

(Окончание в следующем выпуске выходного дня)